Сергей Габестро, член генсовета «Деловой России» и председатель совета директоров торговой системы «Фабрикант», с такой позицией категорически не согласен.
– Сергей Владиленович, действительно ли, на ваш взгляд, Федеральная контрактная система чем-то лучше, чем ныне действующий 94-й закон?
– Разумеется, лучше. 94-й закон, на мой взгляд, просто преступный – он порождает экономические преступления и дискредитирует систему электронных торгов. Сегодня для того чтобы все госзакупки проводить через электронные торги, попросту нет инфраструктуры. Существует пять компаний, которые обладают полномочиями по организации торгов, но совершенно неспособны качественно это организовать, в итоге все превращается в профанацию.
– Так, может, не закон надо менять, а просто торги лучше организовать?
– Нет, здесь сама философия неверна. ФЗ-94 исходит из презумпции виновности участников госзакупок, причем и покупателя, и продавца. Излишне жесткие условия, которые при таком подходе принимаются, на практике нереализуемы, поэтому у нас де-юре большинство превращается в нарушителей, а проверяющие органы начинают на свой вкус отбирать, кого из них наказывать. Потому-то эта система так и нравится ФАС, она дает им больше полномочий. ФАС, если вы заметили, все больше стремится превратиться в полноценный силовой орган и взять на себя все соответствующие полномочия, включая расследование. Но, разумеется, к снижению уровня коррупции это не приведет.
– А что приведет?
– Я не предлагаю отменить электронные торги, я против обязаловки. Можно сохранить единый информационный сайт, где будут в обязательном порядке публиковаться вся информация о госзакупках и их результатах, но вот требовать везде процедуру электронных торгов – это глупо.
– Но должна же быть какая-то единая и заранее установленная процедура?
– Вовсе не должна она быть единой, да и вообще через процедурные вопросы мы проблему коррупции не решим. При любой процедуре можно найти лазейку для коррупции. Здесь должны работать другие критерии. Скажем, во многих западных странах принято оценивать коррупционность закупки по критерию отличия цены от среднего уровня: если завышение идет в пределах 20% – это может стать поводом для административного разбирательства, если свыше 20% – уголовного.
– Это прекрасно в случае, когда мы знаем среднюю цену на рынке. Но если это какой-то индивидуальный заказ? Разве такой прописанный в новом законе способ, как «конкурентные переговоры», не открывает пространство для коррупции?
– Ну, тут надо смотреть, на каком этапе проходят эти переговоры. Вообще, это нормальная практика.
– И вот этот способ, названный «аукционом с предквалификацией»? Это же точно слишком расплывчато.
– А как иначе? Без предквалификации в конкурсе будут участвовать фирмы-живопырки, которые снизят цену на 70%, а потом окажется, что у них из инструментов – одна лопата.
– Ну, тогда она не сможет завершить работу в соответствии с заданными требованиями и не получит деньги.
– Да, это может быть фирма-однодневка, к концу работы ее уже и не найти. Как можно допускать, чтобы она конкурировала в аукционе с серьезными компаниями?
– Но если дать заказчику такую свободу, как вообще надеяться на снижение коррупции?
– Разные есть механизмы. Один из них – это требование к планированию. Государственная организация должна заранее, в последнем квартале текущего года, расписать и опубликовать все свои потребности на будущий год, не крупными мазками, а конкретно, по номенклатуре. Это может значительно повысить уровень прозрачности.
– А все эти меры контроля, о которых вы говорите: сравнение со средней ценой на рынке, требование к годовому планированию, – они есть в новом законе?
– Там пока недостаточно это прописано, но есть. Во всяком случае ясно, что с точки зрения идеологии проект Федеральной контрактной системы лучше, чем ФЗ-94, который, по сути, состоит из заплат. Ведь к нему уже приняты 24 поправки – каждый месяц поправляют что-то. Реанимировать его уже невозможно, нужен концептуально новый закон.